Вера жива и творит чудеса. И сегодня часто обращают внимания на чудеса, реже – вспоминают тех, верой которых эти чудеса стали возможны. Тех, кто безропотно нёс свой крест, подвизался сам и помогал окружающим оставаться открытым Богу даже среди своих обыкновенных занятий. Пастыри душ, священники играют в этом особую роль, в виду которой они являются предметом постоянного внимания со стороны прихожан. Насколько заметен священник в местной общине, своём приходе и церкви зависит в том числе и от его личных качеств.
Как и прихожане, священники – все разные. Так и должно быть, потому что Бог является в человеке не вопреки, а благодаря его качествам и способностям. Книга жизни каждого изобилует противоречиями, ошибками, разочарованиями и временами — потерей ориентиров. Каждый по-своему старается жить согласно совести. Христианин надеется на помощь Божию, стремится ко спасению и к жизни во Христе в меру своих сил и возможностей. Поэтому в жизни каждого есть место и удачам, которые могут стать примером другим, оказавшимся в подобном положении. Жизненные ситуации в биографии других создают своеобразную перспективу для личного подвига.
Во все времена интерес вызывали мысли, решения и поступки великих людей. В популярной среде интерес вызывает жизнь знаменитостей. Но и в каждой семье есть свои истории о предках, родителях и родственниках, вышедших с достоинством из сложных жизненных ситуаций. На протяжении веков Церковь предлагала в назидание верующим повествования о жизни святых подвижников и духовных наставников. К сожалению современное, во многом индивидуалистичное восприятие мира, лишает человека социальной перспективы и мешает ему видеть себя в жизненной связи с современниками и людьми минувших эпох. Современный человек уже мало интересуется теми, кто составляют его собственный круг, теми кто молится вместе с ним в церкви, не говоря о тех, кто делают возможным эту «общую» молитву, хотя среди них и были обладающие богатым опытом общения со Христом.
В июле 2024 года протоиерею Сергиусу Коллиандер исполнилось 75 лет. Его вклад в деятельность Финляндской Православной церкви нельзя переоценить. Он вырос в семье родившихся в Санкт-Петербурге до переворота 1917-го года известного православного писателя Тито Коллиандер и художницы Ины Коллиандер (ур. Берсен), в которой говорили по-шведски, в также на финском, немецком и русском языках. В семье наряду с православной верой, культивировались старые европейские ценности. Духовный поиск привёл молодого Сергиуса в Валаамский монастырь в Папинниеми (Хейнявеси), где он принял монашеский постриг под духовным руководством последних пришедших с Ладожского Валаама подвижников, запомнившихся многим православным финляндцам старшего поколения. Полюбив и женившись Сергиус Коллиандер оставил монастырь и священство и был вынужден начать зарабатывать на жизнь в миру теперь уже в роли супруга и отца семейства. Но среди житейских невзгод он остался верен своему выбору семейной жизни, Православной церкви и, прежде всего, Христу.
Выстроив карьеру ценного переводчика, массажиста и общественного работника Сергиус был вновь призван к церковному служению. На службу Христа он принёс всё свое усердие и умение.
Отпрыск известной в финляндских культурных кругах семьи, трудившийся на протяжении шести лет в качестве исполнительного директора Православного братства преподобных Сергия и Германа Валаамских протоиерей Сергий Коллиандер знаком многим паломникам и посетителям Спасо-Преображенского Валаамского монастыря как глубокий проповедник и владеющий языками духовный наставник. Накануне своего 75-летия он согласился дать интервью, приоткрывающее завесу над различными этапами его жизненного пути и позволяющее познакомиться с его духовным ландшафтом.
Сын культурных деятелей и служителей искусства
Сергиус Коллиандер родился в Хельсинки в день памяти преподобных Сергия и Германа Валаамских по старому стилю 11-го июля 1949 года в семье художника Ины и писателя Тито Коллиандер.
«Местом моего рождения назван Хельсинки, однако в действительности первые четыре года жизни я провёл в загородом, в Кауниайнен. Оттуда и мои первые воспоминания о маленькой избушке или домике, где жила моя семья. Семья тогда состояла из отца и матери, а также моей сестры Кати, которая была меня на десять лет старше. Моя старшая сестра Мария, насколько я помню, тогда уже уехала. Она была студенткой и позднее вышла замуж. Тогда она уже не входила в мой непосредственный семейный круг. Таково было мой окружение в первые годы жизни, и котором у меня сохранились воспоминания.»
Новорожденный получил имя в честь преподобного Сергия Валаамского в международной латинской транслитерации, как оно и упоминается в книге Деяний Апостольских:
«Имя Сергиус выбрано потому, что я родился в день памяти преподобного Сергия Валаамского по старому стилю. Родители предполагали назвать меня иначе, но я родился в этот день. У родителей тогда, то есть с 1947 года, была особая связь с Новым Валаамом (Спасо-Преображенский Валаамский монастырь в Папинниеми, Хейнявеси – прим.пер.). Поэтому для них было естественным назвать меня Сергиус […] Отец объяснял это тем, что в такой форме оно – в книге Деяний апостольских. Там упоминается Кипрский консул по имени Сергиус Паулус. Он не хотел, чтобы имя было узнаваемо русским» — рассказывает протоиерей Сергиус Коллиандер.
Сельская идиллия в Кауниайнен осталась глубоко в памяти отца Сергиуса:
«Там, загородом Кати и я ходили по орехи, потому что тогда там было множество ореховых кустов.» — вспоминает он.
Переезд из Кауниайнен в район Хельсинки Катаянокка стал большой переменой в жизни четырёхлетнего мальчика. Малыш Сергиус оказался в центре многоязычного и мультикультурного послевоенного Хельсинки. Быт семьи изменился радикальным образом: узкий семейный круг внезапно расширился за счёт учеников Тито Коллиандер и говоривших по-фински детей во дворе.
«В 1950-60-х годах отец трудился православным законоучителем в шведоязычных школах. Ему было тяжело посещать эти школы из Кауниайнен и переезжать из школы в школу по причине травмы колена, которую он получил в юности. И, таким образом, в нашей маленькой квартире из одной комнаты и одной кухни в Катаянокка стали появляться папины ученики […] Часть времени мы, Кати и я, проводили в кухне. У меня в кухне был небольшой альков. Мы жили скромно, но ученики всегда послушно приезжали туда в Катаянокка на занятия с отцом.»
Переезд в город и столичная среда поставили Сергиуса перед новыми вызовами:
«До этого я в будни не сталкивался с финским языком, но в том доме, где мы жили на первом этаже, был внутренний двор, а большинство детей моего возраста говорили по-фински. С этого началось моё постижение финского языка. Родители отнеслись к этому вполне серьёзно, и меня поместили под надзор финноязычных «тётей из парка». Там, где теперь находится парковка при Успенском соборе, тогда были две песочницы: одна из них для финноязычных детей, другая для детей под надзором шведоязычных «тётей из парка». Меня определили к финноязычным, потому что хотели, чтобы я научился финскому.»
Обучение ребёнка многим языкам было сознательным выбором супругов Коллиандер. Выросшие в имперской столице, мегаполисе Санкт-Петербурге, родители Сергиуса были заинтересованы в том, чтобы их сын владел языками и был достойно воспитан. Атмосфера в семье была открытой и толерантной, где старое и новое встречались без осложнений. Дом Коллиандер в то время действительно был местом встречи культур, а также местом восприятия молодого финского самосознания и православной веры.
«Отец читал мне по-русски сказки, пел русские детские песенки, а дома у нас бывали говорившие по-русски друзья родителей. Домашним языком оставался шведский, однако русский всегда звучал в семье. Кроме того, тогда в 1950-е годы были ещё живы бабушка и дедушка. Время от времени мы держали с ними связь, а они говорили по-немецки. По этой причине я понемногу постигал и немецкий язык. Позднее, когда мне исполнилось десять лет, отец стал учить меня немецкому. Он поставил это себе задачей. Потом я и сам стал считать это важным.»
В 1960 г. семья Коллиандер переехала в квартиру большей площади, принадлежавшую Обществу шведоязычных писателей Финляндии на Рунебергинкату. Тогда старшая сестра Сергиуса Кати уже стала самостоятельной, а он остался последним ребёнком в семье. В те же годы после смерти мужа мать Ины Коллиандер Лидия Берсен переехала в город и стала время от времени обедать с семьёй дочери. Так отец Сергий вспоминает своё обучение немецкому языку:
«Тогда отец считал, что это невозможно, если его сын не может общаться с бабушкой на её родном языке. Так, и меня обучили и немецкому языку. К счастью, у меня была немецкая игрушечная железная дорога, и все инструкции и описания к ней были на немецком языке. Таким образом у меня был личный интерес учиться немецкому и началось его освоение! Так ставший на более позднем этапе очень для меня важным языковой фундамент был заложен ещё в детстве. За это я родителям очень благодарен. Они сделали все, чтобы высокий уровень моего владения всеми этими языками в той ситуации стал возможен. Произношение тоже получалось хорошо, поскольку работа с ним началась уже тогда. Сейчас считается, что необходимо начинать в возрасте пяти лет, если есть желание достичь хотя бы удовлетворительного результата. Тогда и освоение произношения проходит легче.»
На вопрос, как мультикультурная среда сказалась на его образовании, учитывая, что языковая среда, определяемая каждым из языков, предполагает своё отношение к ребёнку, отец Сергиус отвечает так:
«Тут необходимо помнить следующее, что мои родители были относительно немолодыми людьми. Когда я родился маме было сорок четыре, а отцу – сорок пять. Оба выросли в Российской империи, и в особенности отец получил в семье воспитание космополита в том смысле, что оно, в первое очередь, было интеллигентским, среднебуржуазным и европейским и строилось на идеалах считавшихся ценными в этих кругах. Верность именно им он стремился воспитывать в своих детях. Мама была этого же круга, хоть и отличительно немецкого по существу. Он же не хотела себя этим связывать. Домашняя атмосфера в маминой семье была очень строгой, и потому она во многом хотела с ней расстаться. То есть она ни в коем случае не хотела следовать воспитательской линии родителей.»
Сергиус Коллиандер воспитывался в семье служителей искусства, что могла создать свои проблемы, ибо оба его родителя были творческими людьми и, как это часто случается в подобных ситуациях, могли пожертвовать воспитанием детей ради своей творческой карьеры и роста. Отец Сергиус не помнит, чтобы эта опасность преследовала бы и его семью:
«Мама следовала своей роле в семье довольно традиционно и патриархально. Она несла ответственность за рутинное воспитание и считала это своим долгом. Помню однажды было опубликовано мамино интервью. Мне тогда было, наверное, меньше года. Он работала с гравюрами, а я лежал в деревянной люльке рядом. Так я принимал участие в её творчестве на различных этапах […] Это – судьба всех детей художников. Им всем суждено быть моделями и образцами для творчества их родителей. Так оно и есть!»
Согласно собственному признанию, Сергиус родился в «религиозный период жизни родителей». Религиозность супругов Коллиандер окрепла в 1930-е годы, когда они пару лет жили в окрестностях Псково-Печерского монастыря в независимой тогда Эстонии, где они и приняли Православие. Позднее связь в Православной церковью углублялась, но основополагающей стала лишь после знакомства пары с подвижником Валаамского монастыря схиигуменом Иоанном (Алексеевым). Важную роль в их воцерковлении сыграл также епископ Гельсингфорсский Александр (Карпин):
«Оба родителя посещали духовные кружки епископа Александра: финноязычный и русскоязычный. В какой-то момент финноязычный кружок прекратил существование, а русскоязычный продолжал собираться. Конечно, со временем и он сошёл на нет и закрылся. Однако я считаю важным подчеркнуть, что помимо литературы, оба они наставляли их в православной духовности: отец Иоанн акцентировал пустынничество и незатейливый аскетизм Ранней церкви, а епископ Александр по взглядам был в большей степени религиозным философом. В этом смысле. они дополняли друг друга. […] Они в полной мере удовлетворяли перспективы духовных потребностей и интересы родителей.»
В воспоминаниях отца Сергиуса эта «накладывавшая отпечаток на все стороны жизни духовность» семьи Коллиандер богослужебная жизнь проявлялись в быту следующим образом:
«Да, она присутствовала. Мы молились перед и после трапезы. Я помню, что ещё в воемя жизни в Кауниайнен, мы отправлялись на автобусе в Мунккиниеми и посещали Покровскую церковь в Тиллимяки. Я очень хорошо это помню потому, что эти посещения произвели большое впечатление на меня. В то время там ещё служил отец Борис Павинский, а у него был такой обычай, что в конце Литургии, когда священник ещё раз выносит Чашу и произносит: «Всегда, ныне и присно, и во веки веков», тогда дети выступали вперёд и отец Борис основанием Чаши касался головы каждого из них. И это я помню очень хорошо… Ну, хорошо и хорошо, но ребёнку в той ситуации это запомнилось лёгким и тёплым касанием!»
Круг общения Сергиуса в молодости составляли, главным образом, школьные товарищи, которых не было раньше в Кауниайнен. После переезда в Катаянокка в Хельсинки он поступил в шведскую школу, посещаемую живущими по соседству детьми, с которыми можно было вместе ходить на занятия и возвращаться из школы пешком или в плохую погоду на трамвае.
По мнению отца Сергиуса популярность родителей в то время не повлияла на его отношение к себе и быт вокруг. Спустя десятилетия он считает так:
«Хмм… Конечно, так. Однако в то время я не регистрировал этого особенным образом. Я был членом этой семьи довольно долго уже после того, как в возрасте 16-лет покинул дом и переехал в свою квартиру, находившуюся в нескольких кварталах от родительской. Ещё тогда семья оставалась моей естественной средой. Только понемногу мне стало всё более понятным, что многие относились ко мне как сыну знаменитостей.»
Теперь же положение дел – совсем иное: популярность Ины и Тито Коллиандер сохранилась, главным образом, в православной среде, хотя и не только в Финляндии, но и зарубежом.
Первый шаг к самостоятельности
В 1968 году, закончив шведский Andra svenska lyceum в Хельсинки, Сергиус поступил в Хельсинкский университет изучать педагогику, русский и греческий языки. Получение высшего образования заняло 1968–1971 гг.
«Педагогику я решил изучать потому, что помимо оценки, она полезна и самому. Русский и греческий языки связаны с тем, что я планировал в какой-то момент приступить к изучению богословия.» — вспоминает отец Сергиус.
Вскоре возникла проблема, связанная с тем, что объём материалов по изучению русского языка в то время были велики, а общество не оказывало поддержки инвалидам по зрению в той мере, что сейчас, например, издавая соответствующие материалы. По этой причине, необходимо было и искать выход. К счастью слабовидящего, но упорного студента, несущего в свободное время послушание пономаря и чтеца в Успенском кафедральном соборе православного прихода Хельсинки, он познакомился с протодиаконом Михаилом Крысиным, которому удалось найти нужных людей, для оказания ему помощи в обучении.
«Одним из них был капитан 1-го ранга Российского императорского флота Дмитрий Дараган. Он предложил начитать мне вслух. У меня была такая толстая книга, скажем так страниц в 400-500, о синтаксисе русского языка. Для этого он одолжил у меня магнитофон. Он был очень основательным человеком и сначала выяснил как он работает, потом составил для себя схему, нарисовал её и лишь потом взялся за дело. Через несколько дней он позвонил мне и попросил прийти к нему. Когда я пришёл, он посодил меня в кабинете и сказал: «Возможно, тебе не очень понравится то, что я тебе сейчас скажу, но я поступил так…» Потом он рассказал, что созвонился с моим профессором и попросил аудиенции. Тот согласился принять его. Он рассказал моему профессору, что перед ним поставлена задача помочь Коллиандеру сдать экзамен по этой книге. Дела обстоят так, что когда он служил преподавателем в императорском флоте, там тоде давали большие объёмы материалов к изучению, однако всегда видели разницу между тем, что действительно важно, и чему можно уделить меньше внимания. Он спросил у профессора Игоря Вахроса возможности поступить так же.
В этот момент он протянул мне маленькую записку, в которой было может быть всего десять отрывков из этой книги: со страницы… до…, дата и подпись самого Игоря Вахроса.
Я всю жизнь вспоминаю, насколько человек может быть думающим и желающим добра, как тот старый джентельмен, отнёсшийся к делам юного студента столь серьёзно. Это произвело большое впечатление!» — спустя десятилетия констатирует отец Сергиус.
Особой целью учебных планов Сергиуса Коллиандера было получение богословской квалификации. В то время, как он учился в Хельсинкском университете он экстерном сдавал курсы и в Духовной семинарии в Куопио. Теперь отец Сергиус размышляет:
«Богословские предметы – это мой собственный выбор. Однако надо сказать, что на принятие этого решения, наверное, сильно повлияла воля отца. Если бы я сказал, что он манипулировал мною, это было слишком громко сказано, поскольку он не делал этого сознательно. как и всё люди его круга, он считал, что необходимо выбирать самому, и поступать в соответствии с принятым решением. Тем не менее всей своей жизнью, беседами у нас дома и прочим – конечно, он вёл меня в том направлении.»
«След на всю жизнь» –насельник монастыря и иеромонах
Сергиус Коллиандер относится к тем представителям финляндкой молодёжи, на которых пример валаамских подвижников оказал сильное впечатление. Первое касание к монастырскому деланию «по-старому» он приобрёл, посещая монастыря со своими родителями ещё ребёнком. В детстве ему довелось общаться в том числе с ныне прославленном в лике преподобных Валаамским старцем Иоанном (Алексеевым).
«Нужно помнить, что я всю жизнь ездил в паломничества по монастырям с вместе с моими родителями. Я об этом особенно не думал… Хотя их, наверное, и не было очень уж много, но мы ездили всегда, с самого раннего моего возраста, когда мне было чуть больше двух лет. Я даже не помню своего первого посещения монастыря. Помню, перед самой школой я играл на монастырской террасе со своими игрушками. Монахи-старики смеялись, что такой малыш играет у них в ногах.
Так и монастырская среда вошла в ткань жизни. Кто-то может ездить к бабушке, а для меня монастырь всегда оставался естественной средой.»
В 1969 году Сергиус приехал в Валаамский монастырь погостить, но ему суждено было остаться и подвизаться в обители многие годы. Там он принёс монашеские обеты, а впоследствии сподобился священнического сана.
«На самом деле всё началось в 1969 году, когда я приехал в Куопио сдавать экзамен по церковной истории и в первый раз самостоятельно посетил Валаамский монастырь. Тогда в монастыре всё было очень скромно. Подвижников было мало. Служащий иеромонах был только один или отец Симфориан (Матвеев). А певчих не было совсем. Пертти Рантала был регентом влетом, и с ним я подружился. Позднее он стал епископом Алексием. Тогда же я заметил, что могу здорово помочь, поскольку я мог читать и помогать на службе в монастырской церкви. Я уже давно интересовался богослужебным уставом и порядком богослужения. Они интересовали меня ещё в подростковом возрасте, с тех пор. А теперь представилась возможность жить в этом ритме.»
После нескольких «недель в монастыре» Сергиус продолжил учёбу, но тяга к простому подвижничеству осталась. В 1969-1970 гг. все свои каникулы он проводил в Валаамском монастыре, пока в 1971 г. он не принял решения остаться в обители. Весной 1972 года послушник Сергиус (Коллиандер) был зачислен в братию Спасо-Преображенского Валаамского монастыря и начало его монастырской «карьеры» было положено. В 1973 году он принёс монашеские обеты и весной 1974 годы был рукоположен в иеромонахи. Таким сегодня отцу Сергиусу представляется принятое тогда решение:
«Размышляя задним числом видишь, что всё сложилось очень быстро. Причиной тому послужила, наверное, интенсивность моих монастырских буден. Тогда ситуация была такой, что богослужения служились по семь часов в день. Часто было так, что я как пел, так и читал на всех службах. Иногда нынешний архимандрит на покое Герман (Левинен) принимал участие в послушаниях, но часть времени он провёл, отбывая альтернативную службу. Да, это был интенсивный период, и он, разумеется, оставил след на всю жизнь. Я от всего сердца участвовал во всём.»
Самое сильное впечатление на молодого подвижника произвела чрезвычайная простота, царившая в Валаамской обители. А с настоятелем монастыря архимандритом Симфорианом выстроились особые отношения. Его обычай совершать богослужения был далёк от начётнического. Он сохранял живую преданность валаамской традиции, которую он любил и пытался следовать настолько, насколько хватало сил и умения. Он служил с самоотдачей, запомнившейся многим паломникам и валаамским насельникам того времени. Благодаря его примеру некоторые заинтересовались монашеским деланием. Однако самым трогательным на Валааме в тот период оставались простота и будничность, с которыми насельники встречали приходивших в обитель, хотя бы у них и не было общего языка общения.
Протоиерей Сергиус Коллиандер вспоминает:
«Отец Симфориан всем своим существом и, просто, присутствием оказывал такое воздействие, что монастырь несмотря на внешнюю разруху дышал очень свежим духом. От него исходило ощущение живоносного источника. Это было то, что наполняло ту атмосферу.
Он в свою очередь научил меня всему, что умел сам. Понемногу. Я помню, как он учил меня порядку богослужения. Только, когда он увидел, что всё более или менее доходит, он решился учить меня субботнему уставу. Поскольку там много особенностей, он оставил это напоследок. Тогда он увидел, что мальчик достиг нужного уровня, чтобы понять и это…
После службы я варил ему чай, и в зависимости от дня недели и куриные яйца, открывал банки с сардинами. Так, мы сидели вместе, а я выспрашивал у него о жизни и монастырском быте на Старом Валааме и всё такое… Также вечером после Всенощной я приходил к нему попить чаю. Я всё время общался с ним.
Конечно, это он вёл меня по этому пути. Он своим примером показал, что такое самоотдача. Я бы сказал, что там не было ничего фанатичного. Он служил просто и смиренно, но в то же время с силой. Несмотря на всю внешнюю неухоженность он был сильным!
Ни при каких обстоятельствах, даже если был болен, он не хотел пропускать службы. К счастью, было два священника, кому я мог позвонить с уверенностью, что они знают своё дело. Если мне удавалось кого-то из них зазвать служить, тогда он мог согласиться, например, поболеть. Так можно было организовать, чтобы он отдохнул несколько дней.
К вопросу языка богослужения отец Симфориан относился таким образом: если пели правильно и читали нужные псалмы, то ему было – всё равно на каком языке…
Это было интересное время!».
Верные молитвенники – столпы старой валаамской молитвенной традиции
Как и в приходе, в монастыре – всегда своя община. Поэтому всегда, когда говорят о «монастырской атмосфере» или «монастырском духе» необходимо помнить, что его создают прилежные молитвенники и трудники. Чтобы показать, что «валаамский дух» создавался не одним архимандритом Симфорианом, отец Сергиус вспоминает двух подвижников, пример которых был для него важен и остался в сердце и теперь, спустя десятилетия.
«Там было два молитвенника, которые столь же верно посещали богослужения, как и сам архимандрит Симфориан. Это были отец Акакий (мирское имя Андрей Кузнецов) и мать София (мирское имя Серафима Жук).
Отец Акакий всегда дежурил у окна, когда игумен идёт в церковь. Вскоре и он семенил следом. И утром, и вечером. Он тогда был почти столетним старцем… При этом он всё понимал. Он не слишком хорошо различал обычную речь издалека, но если говорить на ухо, то не нужно было повышать голоса. Он хорошо слышал, если говорили рядом.
Он всегда был на месте и следил, как идёт служба. Он тогда, естественно, был глубоким старцем, но всегда совершал земные поклоны, где было нужно. Это было невозможно понять, как он оставался на ногах, но так оно и было.
Отец Акакий был примером и в том смысле, что у него не было ничего лишнего в келии. Ничего. Помню однажды он постучал в дверь, почитал молитву и протянул мне топорик и маленькую пилу. Он сказал, что больше они ему не нужны, и возьму ли я их себе?
Мать София была прачкой, которая осталась в Финляндии после того, как после переворота в России граница закрылась. Она была родом из Белоруссии и была молода тогда. Теперь же, глубокой старицей он продолжала дело своей жизни в Новом Валааме в трапезной и прачечной. В Новом Валааме она дала монашеские обеты.
Она тоже верно посещала службы. Понемногу, я понял, что она не умела ни читать, ни писать, и потому ходила в церковь, чтобы всё слышать. Когда я был там, я на службах стремился как можно больше читать по-фински, потому что большая часть молящихся были финноязычные. Все помощники, приезжавшие туда, понимали только финский. А всех богослужебных текстов по-фински тогда не было. Те, что были, использовали так: полунощица и правило были по-фински. Мать София, разумеется, была недовольна, потому что ничего не понимала. Тогда я понял, какая потеря это было для неё. Тем не менее, большая часть богослужений совершались по-прежнему по-церковнославянски, поскольку текстов по-фински попросту не было.»
«Однако сложилось так, что я влюбился и оставил монастырь …» – супруг, отец и кормилец семейства
Монашеский подвиг отца Сергиуса был окончен в 1974 году, когда он влюбился в трудницу монастыря техника ведения домового хозяйства, психиатрическую медсестру и работника диаконии Мерью Сахари. В 1975 году он заключили брак. Монастырь и священство остались позади, а впереди – великий, незнакомый и не слишком дружелюбный к бывшему монастырскому насельнику и его супруге мир.
«Это был очень серьёзный кризис в моей жизни. Я благодарен Богу, что он вёл меня так, что я перенёс все перемены. Это же значило, что основание, которое я строил всю свою жизнь, вдруг ушло и нужно было начинать расставлять всё заново.»
В результате таких жизненных потрясений были пересмотрены и вера, и её причины. В этот раз кризис стал временем переоценки ценностей, но не привёл к потере веры и отказу от Церкви:
«В какие ты моменты жизни у меня случались кризисы на пару лет. Как это?.. Как это всё-таки? Может быть вся это религиозность – лишь цель, поставленная родителями, и бремя? Я стал пассивным на некоторое время, пока не случилось нечто, что вновь пробудило во мне большую активность.
Это, ведь, совсем нелегко, когда происходят такие жизненные потрясения. Но такого, чтобы я совсем оставил веру, такого не было. Скажем, да: наступила некоторая пауза в церковной религиозности. Потом всё вернулось к прежнему.»
Большим подспорьем в новой непростой жизненной ситуации Сергиусу были молитвы, которые многие возносили за него:
«Я очень по-разному ощущаю, что в том переломе меня вели, главным образм, молитвы других за меня.”
Уход из монастыря для Сергиуса не был связан с разочарованием и горечью, и потому не означал разрыва отношений с монастырём и его подвижниками:
«Нет, не в отношении обители… Я тогда больше был смущён собственным выбором и поступками. Это не имело отношения к монастырю …» – считает отец Сергиус.
Он посещал Валаам теперь уже из нового места жительства в Иматра, в т.ч. исповедовался у отца Симфориана и присутствовал на его похоронах. Вместе с супругой Мерьей Сергиус старался участвовать в жизни Валаамского монастыря, но из-за далёкого расстояния эти посещения становились всё более редкими.
«Никакого ностальгии по оставленной мной монастырской жизни я не испытывал. Той монастырской жизни больше и нет вовсе. Она претерпела многие перемены с тех пор, что вполне естественно. На протяжении десятилетий перемены происходят в каждом монастыре, как и везде.»
Сергиус с семьёй поселился в Мянтсяля, а оттуда недалеко было до православной церкви в Ярвенпяя. Там в 1990-е годы он стал регулярно бывать, читать на службах, и духовное возвращение на Валаам было всё ближе:
«В Иматра я был помощником регента. Участвовал тогда в органах приходского самоуправления и в Лаппеенранта, и в Лахти, потому что Мянтсяля относилась к приходу Лахти. Друшими словами, связь с Церковью оставалась всегда […] Помню, что у меня всегда временами подступало что-то такое… когда работа была слишком интенсивной я думал, где бы я мог подзарядить аккумулятор. В 1998 году ф принял решение поехать на Валаам и побыть там несколько дней. Там, как мне казалось, я мог быть как простой паломник. Однако отец Арсений (теперь Митрополит Куопио и Карелии Арсений (Хейккинен) – прим.пер.) подцепил меня, узнал меня в лицо. После этого отец Сергий (тогда валаамский игумен, а теперь викарный епископ Хамины Сергий (Раяполви) – прм.пер.) пригласил меня на кофе… Он был совершенно искренне удивлён, когда я стал рассказывать какие-то воспоминания про Валаам. Так, прошло время: вспоминал о том, что другим совсем незнакомо…”
Сергиус Коллиандер испытал огромное семейное счастье:
«Я бесконечно благодарен за двух моих детей: дочь и сына, и еще за внуков. Тут, как и в каждой семье столько этапов наблюдать развитие ребёнка с младенчества до времени взросления. Это не всегда просто. Потом они создают семьи и внуки начинают расти. Это всегда было большой частью моей жизни…»
Супруги Коллиандер живут теперь в Варистайпале, рядом с Валаамским и Линтульским монастырями, но вдали от детей. Так, им приходится время от времени выбираться в гости к внукам.
Семья сына живёт в Калифорнии, но каждое лето приезжает в Финляндию. Нередко они бывают и в Варистайпале, а в особенности Мерья Коллиандер часто ездит в Соединённые Штаты.
Два года назад в семье Коллиандер «прибыло». Теперь в семье – собака-поводырь по имени Карма. Когда отец Сергиус начал жаловаться на малоподвижный образ жизни по причине слабеющего зрения, его дочь предложила решить этот вопрос, взяв собаку-поводыря:
«Я, на самом деле, люблю ходить пешком, что стало очень ненадёжным. С возрастом проблемы со зрением усугубляются, поскольку моторика глазных мышц замедляется. Естественной, работа глаза изменяется в старости. Надо больше света. Эти моменты ещё более проявляются у меня, в виду изначально слабой глубины зрения. В этом положении у меня был контрольный визит в Центральную больницу, где я спросил относительно собаки-поводыря в качестве подспорья ходьбы, чтобы они оценили, целесообразно ли это для меня.»
Теперь, когда Карма стала полноценным членом семьи, Сергиус стал более активно двигаться, одышка уменьшилась и вес стал снижаться.
«С собакой установилась связь. Её же выбрали так, чтобы она подошла именно мне. Меня подробно проанализировали путём нескольких интервью. На этом основании решили, какая собака подойдёт тому, кто часто бывает в монастырях, чтобы была наверняка спокойной и не создавала проблем. И, конечно, результат превзошёл все ожидания. Я этому рад и благодарен, что сам остаюсь здоров.»
«Новая роль и начало» – переводчиком в а/о Финн-Строй в 1975–1990 г.
После ухода с Валаама значительным подспорьем молодой семьей Коллиандер стало владение Сергиусом языками, ибо свой заработок он стал добывать работая переводчиком в рамках финских строительных проектов в Советском Союзе, которыми занималось основанный для этого концерн Финн-Строй.
«Я удивительным образом устроился на хорошую роботу, с прекрасными и понимающими коллегами, помогавшими мне в переходный период. Я, ведь, до этого вообще не работал переводчиком. Я устроился в Финн-Строй, что означало, что в конторе в Иматра я переводил переписку, брошюры и инструкции, бывал в Светогорске или бывшем Енсо по делам, о которых не имел не малейшего представления до этого. Однако, это я помню, что я боялся относительно своего финского языка, поскольку так сложилось, что финский оставался в большей степени таким… На Валааме мне сказали, что я говорю как по книге. Я учился финскому так, чтобы всё было наверняка правильно, и тогда устная речь стала тяжеловесной. Но никто не жаловался на мой финский или русский. Я каким-то образом чувствовал, что живу… Я освоил необходимую терминологию, используемую инженерами и другими коллегами-переводчиками. С их помощью было легко исполнять новую роль и начать сначала. Большое удовлетворение мне доставляло, что я мог таким образом кормить семью.»
За это время в семье родилось двое детей, а Сергиус перешёл на работу в главный офис компании в Мянтсяля. Оттуда ему приходилось часто ездить в Советский Союз. Понемногу деятельность Финн-Строя охватила Австрию и Германию, откуда поставлялась строительная и проектировочная техника. Тогда возник спрос на знания переводчика Сергиуса Коллиандера в области немецкого языка. Его работодатель позаботился о том, чтобы емц удалось развить свой немецкий до необходимого уровня, чтобы он мог переводить и с немецкого.
«Так, я и работал там на трёх языках: немецком, русском и финском. Когда работодатель завёл разговор, не согласился бы я пройти переподготовку, чтобы поднять и английский язык на нужный уровень. Тогда у мения что-то щёлкнуло, и я подумал, что – нет, теперь хватит!»
На нескольких работах и на пороге пенсии по нетрудоспособности
Итак, Сергиус решил продолжить учёбу. В этот раз он пошёл учиться на массажистав профессиональном училище для слабовидящих, которое он окончил в 1988 году и стал проработал частным массажистом с 1989 по 1992 год.
«Я думал так, что пора что-то делать и руками. Я стал массажистом, и в то же время мои милые коллеги из Финн-Строя позвонили и рассказали, что у них теперь есть компьютер с увеличительной приставкой и факсом, а даже модем. И не хотел бы я научиться всем этим пользоваться. Мне не нужно было бы работать на полную ставку, а только время от времени дома, просто ради того, чтобы продолжать.
Ну, а дошло всё до того, что в одном конце дома я массажировал, а в другом – продолжал переводить.»
За падением Советского Союза последовала череда перемен, в том числе в области международных проектов, в которых участвовали представители советской стороны. Финн-Строй прекратил деятельность в конце 90-х ггю, а освободившийся от работы переводчика Сергиус был вынужден открыть своё предприятие для продолжения официальной переводческой деятельности. На том этапе ему удалось перевести с финского на шведский учебник по массажу для медицинских училищ, книгу о раковых заболеваниях и фармакологии для Управления профессионального образования. После этого вновь поднялся ветер перемен …
В 1991 году начался вывод бывших советских войск из стран бывшего Восточного блока. Германия финансировала выведение российских, белорусских и украинских частей из Восточной Германии. В прежнем Советском Союзе для них спешно возводились т.н. военные городки. На строительство объявлялись тендеры, в которых наряду с прочими принимали участие финские строительные фирмы.
«Потом опять проснулись мои старые коллеги […] Они вспомнили, что я владею немецким. И с начала 90-х опять начался довольно интенсивный период, когда я много ездил и понемногу пришлось отказаться от массажного дела. отчасти из-за нехватки времени, но и потому, что руки больше не выдерживали… В то время не было удивительным, если я за неделю бывал в Берлине, Минске, Москве, а в выходные переводил тексты. А потом опять: Франкфурт, Москва и т.д.. По сути, все 90-е были такими. Этого хватало …»
Став массажистом, Сергиус вошёл в правление организации слабовидящих массажистов Fysioterapia-alan näkövammaiset. В 2000 году место исполнительного директора организации шведоязычных незрячих Förbundet Finlands svenska synskadade освободилось, и Сергиус был избран исполнительным директором. Со временем на него была возложена ответственности и за издательскую и информационную деятельность организации. Главным редактором организации ему довелось быть в 2004-2006 гг. В этот период он сотрудничал и с другими социальными структурами инвалидов в Финляндии.
«Несколько лет я там проработал и заметил, что хоть я и надеялся, что можно будет меньше читать, на самом деле это оказалось ложным представлением. На самом деле это была ещё более интенсивная работа, чем труд переводчика. Итак, я решил выйти на частичную пенсию.»
Наконец, Сергиус Коллиандер вышел на пенсию по нетрудоспособности в 2006 г.
Священник и духовный наставник
На протяжении веков священство считалось служением по призванию. Через продолжающего апостольское служение епископа Христос призывает к священству и попечению о Христовом стаде в послушании архиерею. По этой причине в Православной церкви священство определяется целым рядом особых канонических условий и обязанностей. Несущий своё служение в публичном пространстве священник должен соответствовать профессиональным требованиям, но и при этом быть безупречным примером для остальных прихожан. Потому, от кандидата требуется определение своего семейного и социального статуса до рукоположения. Становящийся православным священником должен определиться, принесёт ли он монашеские обеты или свяжет себя узами брака. С канонической точки зрения это решение однократное и не подлежит пересмотру. Точнее это означает, что разведённый или женившийся во второй раз священник, а равным образом и нарушивший монашеские обеты иеромонах лишаются права священнического служения и пользоваться атрибутами священнического сана. Однако, время от времени, спустя годы после наложения канонического прещения, Архиерейский собор может вернуть т.н. расстриге право священнического служения, но обязательно после серьёзного и обстоятельного рассмотрения его дела и ввиду веских оснований. Таким образом, возвращение священнического сана в Православной церкви всегда является своего рода исключением. Возвращение права священнического служения означает, что по мнению правящего архиерея данный человек принесёт Церкви Христовой больше пользы в священном сане, нежели простым мирянином.
Иеромонах Сергиус Коллиандер был лишён священства, ввиду нарушения принесённых монашеских обетов и последующего брака. После того он должен быть продолжать жизнь в миру и строить теперь уже светскую профессиональную карьеру. Этим путём он достойно прошёл до конца. Однако этим всё не закончилось. Новые перемены случились в 2003 году.
«Это случилось осенью 2023 года. Скажем так, всё произошло совершенно нежданно-негаданно, поскольку я вообще и не думал, что смогу вернуться к священническому служению. Когда митрополит Амвросий (тогда митрополит Хельсинки Амвросий (Яаскеляйнен) – прим.пер.) позвонил мне и попросил прийти. Конечно, это был большой сюрприз, когда он задал этот вопрос мне. На самом деле, к тому моменту он уже переговорил с остальными архиереями, и они не были против. С того момента прошло уже двадцать лет.»
Так, с 2003 года Сергиус Коллиандер вернулся к служению, в качестве заштатного священника. Однако никакого последовательного плана, где он мог бы применить свои таланты и где мог бы служить, у правящего архиерея на тот момент не было. Область служения стала формироваться на практике.
«Нет… нечего там не было. Митрополит больше ничего и не сделал, только предложил восстановить в сане, а никаких задач, которые я мог бы исполнять, не поставил. Вскоре, однако, стало ясно, что служивший тогда в Свято-Троицкой церкви священник Алексей Шёберг иногда болел и нуждался в отдыхе, и тогда я служил вместо него службы в Свято-Троицкой церкви. Это было в 2004-2008 гг. Иногда просили послужить в Турку, время от времени – в Тампере. В Котка я служил, когда была необходимость. В то время не было много священников, владевших церковно-славянским языком. На это был спрос, а я, параллельно с другой работой и потом на пенсии мог предложить помощь.»
С 2006 года протоиерей Сергиус стал всё больше помогать и на Валааме. Тогда там было немного иеромонахов, и священническая помощь была очень кстати. Так, отец Сергиус вернулся в свою обитель, но уже в новом положении как заштатный священник, который иногда совершал вседневные службы и сослужил вместе с монастырским духовенством на большие церковные праздники. Со временем он снискал популярность как духовник и проповедник. Многие незнакомые с его прошлым посетители Валаамской обители, побеседовав с ним желали исповедаться, а потом рассказывали друзьям по всей Финляндии о духовно-одарённом «старце», с которым полезно пообщаться …
«Там, как была необходимость, я по мере сил и уповая на Божию помощь, пытался помочь. Помню, как тяжело было мне по-начало читать проповеди и обращаться с учительным словом. В начале это было для меня очень тяжело, и я пытался уклоняться, но это не удалось. Это ведь только послушание. В меру своих сил я старался с ним справляться. Также и духовническое служение. Теперь я думаю так, что духовник должен помогать в том, чтобы исповедник находил силы в самом себе, и сам строил свою духовную жизнь. Смысл не в том, чтобы составлять списки всего важного, а в том, чтобы быть наставником и проводником.»
Итак, круг сомкнулся, и спустя десятилетия протоиерей Сергиус Коллиандер с матушкой вернулись в места своего знакомства, где он начинал свой монашеский путь. Сов временем становилось всё более отчётливым осознание того, что Валаамский монастырь для него исключительно важен. Матушка Мерья любила сельский быт и природу в окрестностях монастыря. Поэтому ими был приобретён домик на берегу канала Варистайпале, на полпути между Валаамским и Линтульским монастырями. Уже как священник отец Сергиус принял от правящего архиерея послушание быть благочинным Свято-Троицкого Линтульского монастыря.
«Связь с Линтульским монастырём стала выстраиваться так: когда отец Герман не мог служить или нуждался в подмене, монахини просили меня послужить. Понемногу отношения развивались, и в какой-то момент, во время архиерейской визитации, митрополит Арсений предложил им, что монастырю нужен благочинный. И, вот, уже несколько лет я – благочинный Линтульского монастыря, и по-прежнему время от времени подменяю монастырского священника архимандрита Андреаса (служащий священник Линтульского монастыря архимандрит Андреас (Ларикка) – прим.пер.), когда он в отпуске или на больничном. Всё сложилось само собой, хотя официально я являюсь заштатным священником Валаамского монастыря. Именно Валаамский монастырь – место моего служения в данный момент.»
Пенсионер и исполнительный директор Православного Братства преподобных Сергий и Германа Валаамских
Это судьба… или провидение. Выйдя на пенсию, протоиерей Сергиус Коллиандер не смог оставить и «мирского» служения во славу стада Христова. Его богатый опыт общественной деятельности был поставлен на службу Церкви.
В начале 2013 года место исполнительного директора Православного Братства преподобных Сергий и Германа Валаамских (фин. Pyhien Sergein ja Hermanin Veljeskunta или сокр. PSHV – прим.пер.) было объявлено вакантным. Братство – историческая и уважаемая православная общественная организация, занимающаяся диаконией и просветительской работой среди православного населения.
«Когда место исполнительного директора Православного Братства преподобных Сергий и Германа Валаамских стала вакантной, я это заметил, но никак не отреагировал. Моя жена Мерья сказала, что там тебе было бы хорошее место, потому что из главная контора была перенесена на Валаам, а он был совсем рядом. Я стал думать, проверил, какой у них договор в эти дни и всё такое. Так, я принял решение, что смог бы вновь воспользоваться знанием языков и опытом общественной работы, который я накопил в организации слабовидящих. Их можно было бы применить на этой работе! Я позвонил епископу Арсению и спросил, стоит ли мне подавать заявление. Он горячо меня поддержал. Так, всё и началось …»
На новом месте протоиерей Сергиус Коллиандер проработал с февраля 2013 года до окончательного выхода на пенсию в 2019 году.
«Это было интересное время. Шесть лет – приличный период. За это время я изъездил страну вдоль и поперёк более, чем когда-либо в жизни до этого. Я побывал в таких местах, где не думал, что окажусь даже во сне. Сначала была небольшая неуверенность, но понемногу я понял, чего хотят люди: чтобы я приезжал к ним.»
В рамках организации диаконии и просветительской работы среди православного населения исполнительным директором Братства организуются в т.ч. паломничества. Десять лет назад под эгидой братства прошло паломничества в Тверь, в места, где родился преп. Иоанн Валаамский и Столбенскую пустынь, где он бывал в юности. Популярными остаются паломничества в Севеттиярви и Нейден (Норвегия) по стопам преподобного Трифона Печенгского. В сотрудничестве с Союзом Православных регентов отец Сергиус участвовал в организации фестиваля Дни Православного церковного пения в Тампере в 2012 году. Тогда братство отвечало за печатную продукцию, размещение участников и гостей фестиваля и пр. Подспорьем в работе отцу Сергиусу был приобретённый им ранее опыт общественной работы.
Помимо прочего Братство занимается работой с православными переселенцами. Поэтому его исполнительный директор оказался в числе инициаторов и вдохновителей организуемых Валаамским Народным университетом ежегодных встреч русскоговорящих приходских активистов. Так Валаам стал той платформой, на которой православные мигранты имеют возможность познакомиться, обменяться опытом и знаниями, узнать, как и чем живут приходы в разных уголках страны, а также поддержать друг друга.
«До этого я много работал с советскими людьми. А с русскими нового времени я сталкивался всю свою взрослую жизнь. Священническое окормление более молодых выходцев из России не слишком изменило ситуацию. Я чувствую, что у меня даже некоторое преимущество в том, мои корни – в старой русской культуре, к которой с уважением относится и более молодое поколение русских.»
Представитель многих меньшинств
Протоиерей Сергиус Коллиандер является представитель сразу нескольких меньшинств в Финляндии: он – шведоязычный финн, слабовидящий и православный. Большую часть своей активной жизни ре прожил в ситуации, когда идеи доступной среды и равенства ещё только развивались в финляндском обществе. Однако это не стало препятствием на пути его столь разнообразных, иногда даже одновременных карьер. Постороннему человеку сложно представить, сколько упорства и труда это потребовало, однако сегодня труды Сергиус Коллиандера вполне выдерживают ближайшее рассмотрение.
Шведоязычный финн
Сергиус Коллиандер родился в Финляндии, но говорит на шведском, как родном языке. На шведском он получил домашнее воспитание и, позднее, масштабное и разностороннее образование. Поэтому Сергиус Коллиандер остаётся носителем культурной и языковой традиции шведоязычных финнов. Таким он осознаёт себя сам, хотя его родители и не родились в Финляндии, а со стороны матери он имеет и немецкие корни. Такой сложный языковой и культурный бэкграунд сделал отца Сергия более чутким, гибким и терпимым.
«Я – шведоязычный финн, потому что шведский – мой родной язык. Я помню какое это было прекрасное ощущение, когда я оказался на работе, где мог пользоваться родным языком, это было в организации для слабовидящих. Должен сказать, что и моё самосознание – тоже самосознание шведоязычного финна, хотя и не только, ибо в нём остаётся место ещё много чему. Я чувствую, что я с многими культурами — на ты. Так, и жить легче, когда спектр рассмотрения жизненных коллизий достаточно широк.»
Слабовидящий
Слабое зрение – это крест Сергиуса Коллиандера и важная составляющая его жизненного подвига с рождения. Инвалидность ограничивает человека и может в определённом смысле купировать его свободу, следствием чего могут быть различного рода трансформации сознания и картины мира. Вместе с имеющими место в обществе ограничивающими факторами инвалидность может лишать возможностей, а со временем и желания жить. Проще говоря инвалидность может озлобить человека. Благодарение Бога и собственной мудрости и жизненной позиции протоиерея Сергиуса Коллиандера, с ним так не произошло.
Жизнь научила отца Сергиусa относится к собственным физическим недостаткам и вытекающим из них совершенно реалистично. В молодости слабое зрение поставило его перед проблемой дефицита информации, поскольку в те годы информации, доступной слабовидящему студенту попросту не было в достаточном количестве. Сегодня же акцент сместился более в область социального общения.
«С самого рождения я был слабовидящим. Понемногу, когда я думаю о своей жизни в долгой перспективе, я понимаю, какое значение это имело. Насколько это, возможно, ограничивало меня даже в большей степени, чем я себе представлял. Я, например, не вижу выражений лиц собеседников, и вообще не вижу выражения глаз. По этой причине, видимо, могли случаться и недопонимания.»
Православный
Сергиус Коллиандер – православный во втором поколении. Его родители крещены в Лютеранство и сознательно обратились в Православие во взрослые годы. Сергиус родился уже в православной семье, в послевоенной Финляндии, когда в обществе было принято считать финляндских православных русскими коллаборационистами. Такое предвзятое отношение было сложившимся фактом, а межконфессиональные отношения были очень непростыми. В то время учёба и взросление в среде лютеранского большинства оставила шрамы на сердце многих православных финляндцев. Для отца Сергиуса его принадлежность к языковому и культурному меньшинству, а в равной степени и полученное в семье воспитание, служили добрым подспорьем для общения и развития в иноверной среде:
«Мои родители были очень терпимыми людьми. К примеру, в то время в шведоязычных школах не было преподавания основ Православной веры. Я посещал занятия по основам Лютеранской веры. отец не считал это неприемлимым. Я пел вирши, получил даже большой сборник вирш. Ия тоже не считаю плохими полученные знания. Лютеранство не чуждо мне, хотя это и не моя вера. Оно никогда не казалось мне угрожающим. Оно – часть финляндского общества, как и я – его часть, хотя и православный. И, — хорошо, что так. Мне никогда недовелось стать гонимым из-за моей православной веры.»
Свойственные отцу Сергиусу смирение, скромность и оценивающий взгляд, по всей видимости, являются причиной того, что, возрастая «низким профилем», он вырос в глубокого христианина, слова которого отзываются в сердце, жизненному опыту которого хочется стать причастным.
«Если говорить о православности, то я – из тех православных, что без особой активности публично педалируют свою православность, везде и по всякому поводу. Я стремлюсь просто, своей жизнью, так хорошо, как умею, и так слабенько, как выходит, свидетельствовать о том, что истинно, или о том, что я сам считаю верным на этом жизненном пути. Разумеется, я понимаю, как слабо всё это получается.»
” и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня.” (Гал. 2:20)
Годы идут, а человек вспоминает… Так, возникает удивительная возможность принять участие в событиях, в которых мы по возрасту, а может и по сознательному выбору не приняли участия, где нас не было, а может и не могло быть. Воспоминания с протоиереем Сергиусом Коллиандером помогают не только лучше понять его, но и лучше разглядеть уголки своей души. Это – путь лучше представить себе православный путь в Финляндии в последние десятилетия.
Историй рассказано много, однако, в завершение возникает вопрос, а что было, собственно, красно нитью всего повествования, пройденного жизненного пути? Где рассказчик черпал силы, в чём видел свой призвание?
Отец Сергиус вырос в лоне Церкви и оставил мир. Позднее он обрёл счастье в семейном кругу. Он живёт в миру, но на самом пороге двух финляндских православных обителей. Что он думает о Христе и его Церкви?
В Церкви самым главным он видит богослужения, но прежде всего то, чтобы в жизни каждого человека оставалось место воспоминанию о Боге.
На вопрос, как он понимает слова апостола о жизни во Христе (Гал. 2:20) он отвечает так:
«Для меня она в том, что вновь и вновь я возвращаюсь к евангельскому учению, к учению Христову в Евангелии, и думаю, что это может значить для меня. В конце концов «жить во Христе», это столь высокопарно сказано, что даже смущает. Я знаю, что в это – цель жизни каждого из нас: жить во Христе. Эти слова смущают, потому что очень точны!»
Текст и фото свящ.Владимир Сократилин